Андрей Лавров о профессиональном становлении и миссии клиники Smile Atelier.

Что определяет выбор профессии? Детские увлечения и мечты, семейные традиции, случайно прочитанная книга, понравившийся фильм, стечение обстоятельств? К ответу на извечный вопрос «Кем быть?» приводят множество путей, но есть профессии, в которые должны приходить люди исключительно по велению сердца и призванию свыше. Одна из таких профессий — медицина, ибо только люди, умеющие сопереживать чужой боли и жаждущие приносить пользу себе подобным, имеют моральное право лечить других.

Андрей Лавров, специалист по ортопедической и хирургической стоматологии, эксперт и ведущий телеканала «Доктор», а также основатель и владелец клиники Smile Atelier, рассказал о своём профессиональном становлении и миссии созданной им клиники.

Андрей, расскажите о себе: откуда Вы родом, из какой семьи, где учились и чем увлекались в юные годы.

Я из Волгограда, родился в семье врачей, мои родные более 50 лет занимаются медициной. Отец в стоматологии с 1972 года, и все, кто меня окружал с детства, были врачами, кроме мамы. Она работала художником в Доме моделей, причём часто работала сама демонстратором одежды. Мама привила мне любовь к эстетике, воспитала чувство цвета, формы, текстуры и приучила к кропотливой работе.

Она же научила меня «индивидуальному крою», авторской уникальной работе с эстетикой, потому наша клиника и называется Smile Atelier. То есть, если разбирать название клиники, слово «смайл» относится к профессии отца, а «ателье» — к профессии мамы. Получается некий индивидуальный крой в лучших традициях неаполитанских мастерских индивидуального пошива, только в контексте эстетической и функциональной стоматологии, где красота природы сочетается с современными методами диагностики и лечения. Мы, по сути, создаём индивидуальную палитру здоровья для каждого нашего пациента.

Я всегда восхищался мастерами, из поколения в поколение передающими потомкам свои умения и опыт, в котором главным качеством были индивидуальность и мастерство. Самое ценное — это умение диагностировать патологии на основе знания анатомии и физиологии человека. Анатомия даёт лучшим мастерам возможность создать шедевр, так как умение правильно считывать рельефы тела гарантирует правильную посадку одежды и обуви. Таким образом, человек мог носить одежду, как вторую кожу, и чувствовать себя максимально комфортно.

Мы пытаемся вдохновляться этой идеей сочетания ручного труда и глубоких познаний о теле человека, являющегося источником информации и профессионального энтузиазма.

В детстве было много таких визуальных паттернов: например, мама на полу кроит ткань или отец работает в клинике. Всё это объединилось и соткало уникальную материю опыта и воспоминаний, которые я впитал буквально с молоком матери. Даже вместо игрушек у меня зачастую были всякие гипсовые зубы, какие-то стоматологические клещи, а вместо мультиков я смотрел показы мод или наблюдал, как мама делает примерку платья.

Мама занималась также вышивкой и отделкой, и я сам наблюдал, как она из ничего создаёт удивительные вещи: буквально за секунды на чистом листе бумаги делает наброски и затем из кусочков ткани и подручных материалов создаёт нечто фантастически красивое и яркое!

Это были невероятно счастливые моменты моего детства, за что я очень благодарен судьбе. Также помню, как у нас дома бывало много уникальных гостей, друзей родителей и коллег. Врачи, художники, сотрудники Дома моды — все они были людьми неординарными и увлечёнными своим делом. Не припомню, чтобы они жаловались на что-то, они всегда были веселы и счастливы, оттого что создавали авторские и очень красивые вещи.

Командная работа на результат мамы и её подруг сильно повлияла на меня, ведь у отца в клинике я такого не видел. Там было много людей, сильно страдающих от зубной боли. Много лет спустя я размышлял о том, насколько возможно так же увлеченно делать свое дело в медицине и получать от работы истинное удовольствие.

Теперь, создав свою клинику, авторский дом красоты и здоровья, я искренне рад, что могу помогать своим пациентам оставаться максимально здоровыми без боли, применяя современные методики диагностики и лечения.

Воспоминания детства до сих пор меня вдохновляют, и я понимаю, что это тот самый бесценный заряд, который редко где можно найти, поэтому бережно храню и несу его в себе всю свою жизнь, как огонь Прометея, передавая эстафету уже своим детям. Мои дети сейчас подрастают и часто приходят ко мне на работу. Я стараюсь их брать с собой в клинику, что-то показывать, рассказывать, вспоминая, как в своё время также ходил на работу к отцу, который повлиял на моё становление как врача.

У меня было счастливое детство, несмотря на сложности 80–90-х годов. Моё детство прошло среди врачей и художников, творческих людей, и я постоянно ходил в галереи, мастерские, посещал художественную школу, много занимался лепкой. С интересом наблюдал, как развивается мой брат: он был художником, а потом переквалифицировался в потрясающего талантливого зубного техника. Интересный переход, но вполне логичный, как оказалось.

В целом зуботехническое дело (производство зубных коронок и протезов) — это и есть такое небольшое скульптурное творчество, копирование природных форм, цвета, текстуры, анатомии, функций. Микроскульптура зуба в моём понимании — это как творения Бернини и Микеланджело, которые пытались создать копию человека, а тут мы копируем его небольшую часть. Зуб — важная часть человеческого организма, на самом деле очень сложная и интересная по своей многослойности, эстетике и форме, функциональная и очень ценная. Зубопротезный кабинет — нечто вроде анатомической ювелирной мастерской (ювелиров и стоматологов даже инструменты похожи).

Здесь важна не только красота, потому что зуб — ключевой компонент пищеварительного тракта, с которого начинается качественная обработка пищи. Путь еды в нашем организме начинается именно с зубов. От того, насколько хорошо зубы перемалывают, пережёвывают пищу, зависит количество поступающих впоследствии в наш организм микроэлементов, и, как следствие, зависят наше здоровье и долголетие. Невероятно маленький, но очень важный орган — зуб.

Копируя природу, имитируя определённое количество бугорков и впадинок, мы пытаемся придать искусственному зубу именно качественный и функциональный смысл, а не сделать безликий протез-штамповку. Мы создаём правильно функционирующую деталь, дополняющую организм, делаем его более целостным, крепким, а не латаем дырки. Ну и, конечно, в каждом протезе живёт любовь к профессии, каждый винир сохраняет тепло наших рук и те знания, что мы вкладываем в работу.

Что повлияло на выбор профессии стоматолога?

Сложно вспомнить одно какое-то событие, так как выбор был не сделан не сразу. Понятно, что у мальчиков много амбиций в юности: кто-то хочет заниматься спортом, кто-то бизнесом. В 90-е годы произошёл крах всех сложившихся экономических стандартов, и выбор был невелик. Тогда все поголовно хотели быть коммерчески успешными: кто-то продавал машины, кто-то варил джинсы, кто-то занимался всякой ерундой вплоть до бандитизма, и в этих условиях было крайне сложно строить свою карьеру, не будучи уверенным ни в чём. Все хватались буквально за соломинку, чтобы как-то выжить, встать на ноги, постоянно меняли сферу деятельности, так как всё было каким-то ненадёжным, временным. Не было ощущения стабильности выбора, и все плыли по течению в поисках чего-нибудь ценного в мутной воде.

Я сам работаю с 13 лет. В детстве очень любил различные механизмы. Мальчики почти все любили или играть в футбол, или возиться с папиной машиной. Тогда многие сами чинили свои машины, мужчины буквально пропадали в гаражах, и даже сложилась особая традиция — чинить авто с друзьями по выходным.

Первым местом моей работы была автомастерская, где я разбирал и чистил двигатели, что было довольно далеко от медицины. Эта работа не была стерильной, но давала понимание, что своими руками можно сделать что-то полезное. Очень интересно было наблюдать, как из деталей, которые ты разобрал и почистил, собирается конструкция, мотор, авто. Она начинала работать, функционировать, оживать, и это было здорово! Ты видел результаты своего труда, и было важно осознавать, как делаешь что-то полезное для себя и других.

Потом я пытался что-то продавать, помогать своим знакомым, но в 1995 году тётя решила приобщить меня к медицинской традиции нашей семьи. Они совместно с папой сделали мне тестирование на предмет склонности к профессии медика (понятно, что в медицине мне уже была намечена относительно лёгкая дорожка, но важно было убедиться, что это моё).

Дело в том, что медицина — это не карьера в компании с вертикальным ростом, бонусами и выслугой лет, тут нет званий и почти нет наград. Это тяжёлый труд, который нужно выбрать самому, призвание и дело всей жизни. Нельзя быть врачом, потому что мама сказала, что ты должен им быть. Нужно любить людей, чувствовать их боль, уметь сострадать, выявлять и понимать причинно-следственные связи, знать внутреннее устройство организма. Необходимо нести ответственность за выбор той или иной методики лечения.

Тут мне пригодилось моё увлечение палеонтологией и археологией — науками, которые я самозабвенно изучал в подростковом возрасте: все эти теории Брэма, дарвинизма и так далее. Я буквально заслушивался всем этим, смотрел программы с Дэвидом Аттенборо, живой легендой, ну и, конечно, с нашим уникальным учёным и натуралистом Н. Н. Дроздовым. В 90-е было очень мало информации, и я зачитывал имеющиеся в наличии книжки буквально до дыр.

Ещё была одна интересная история — моё увлечение кактусами. Эти колючие растения мне казались очень загадочными, странными существами из древнего мира. Мне живо представлялось, что некоторые из кактусов являются ровесниками динозавров (улыбается). К 10–11 годам у меня было около 60 видов различных кактусов, и я развёл на балконе целую плантацию и теплицу, высаживая эти растения семенами. Я даже считал, что могу их скрещивать, создавая новые породы. Но этого, конечно, не произошло (смеётся).

Безумно интересно было вырастить из семечка настоящее живое растение. Кактусы редко цветут и довольно медленно растут, и был невероятный азарт дождаться периода цветения. Этот юношеский интерес к тому, как развивается жизнь на земле, на примере даже этих кактусов, привёл к тому, что родители сделали свои выводы о моей склонности к медицине. Им стало понятно, что я гуманитарий, плюс на их решение повлияло моё творческое начало, развитое чувство цвета, формы, умение копировать. Все эти моменты подтолкнули их к выводу, что теоретически я могу быть хорошим врачом, однако на практике это ещё предстояло проверить.

В 1995 году хлопотами тёти для меня сделали не совсем законно (мне ещё не было 16 лет) трудовую книжку и устроили на работу. Вместо того, чтобы гулять на улице, я начал работать в крупнейшей областной больнице нашего города. Сначала работал в неонатальном центре, затем в центре переливания крови медбратом, после — в морге. Вот такая странная история получилась, когда мне довелось наблюдать, как люди рождаются, умирают, из чего они состоят, какие внутри них есть жидкости и органы.

Все эти реальные знания о жизни попали в мой мозг в довольно юном возрасте (смеётся). К познаниям в биологии добавились знания об анатомии и устройстве живых существ. Причём это все были реалии, такая боевая проверка в суровых полевых условиях больницы и морга.

Нужно было понять, боишься ты крови или нет, страшно ли тебе, когда человек рождается и умирает. Слава богу, на моих глазах никто не умер, но я видел уже неживых людей и события, которые предшествовали этому состоянию. Всё это, конечно, на меня повлияло и только укрепило моё желание помогать людям и приносить пользу.

После того как начал работать в больнице, я понял, что готов идти учиться в медицинский университет.

Где получали образование и кто из преподавателей оказал особое влияние на Ваше становление как профессионала? 

Я окончил хорошую школу с серебряной медалью, мне очень повезло с преподавателями, за что им спасибо, ведь я довольно легко поступил в один самых сложных вузов. Это был Волгоградский медицинский университет, достаточно сильный и один из лучших в нашей стране. Окончил его с отличием. Во время учёбы помогал отцу в клинике, был его ассистентом и правой рукой. Отец очень активно участвовал в моём становлении как врача, и всё это я прекрасно совмещал с коммерческой деятельностью.

В 1998 году я зарегистрировал индивидуальное предприятие, но тут же попал в жёсткий кризис: деньги обесценились почти до нуля. Пришлось бежать по магазинам и скупать все подряд, от ковров до сковородок. Я чуть было не потерял все свои сбережения, которые накопил за три года упорного труда в больнице и автомастерской.

Но это тоже был нужный и интересный опыт. Я понял, что для того, чтобы быть успешным врачом, надо не только понимать анатомию и технологии, но также знать экономику, как и когда инвестировать в инструменты и материалы, разбираться в коммерческой части медицинского предприятия, маркетинге (он тогда только зарождался). Поэтому я параллельно пошёл учиться на экономику и, получив медицинское образование, продолжил учиться дальше.

Это стало своего рода традицией — постоянно учиться (смеётся). Затем переехал в Москву, чтобы получить повышение квалификации и последипломное образование (ординатуру по ортопедической стоматологии), а затем была и аспирантура.

Параллельно я перевёлся с кафедры мировой экономики Волгоградского политехнического университета в РЭУ имени Плеханова. Там я получил второе высшее образование, которое было связано с внешнеэкономической деятельностью: интермодальные перевозки, логистика, обратная логистика. Интересная и актуальная для нашей страны тематика.

Затем я закончил президентскую программу по повышению квалификации управленческих кадров в медицине. В общем, всегда учился и продолжаю в том же ключе. Считаю подобный формат наиболее перспективным для современного врача: развиваться и развивать своё дело. Как говорится, чтобы двигаться вперед, нужно очень быстро бежать, как в «Алисе в Стране чудес»!

С чего начиналась и как развивалась Ваша карьера врача-стоматолога? 

Я стал врачом, начал работать и в 26 лет достаточно быстро пришёл к руководству частной клиникой: в этом возрасте я уже был главным врачом хирургического центра в одном из муниципальных районов Москвы. Мне, конечно же, вскружил голову этот факт, но уже через полгода стало понятно, как мало я ещё знаю. Я начал видеть не только успехи, но и осложнения.

Продолжил я образование в аспирантуре в 2005 году, когда закончил ординатуру. С 2003 по 2005 г. успешно повышал квалификацию по ортопедической стоматологии, это была специализация моего отца, он был хирургом и ортопедом.

Стоматолог-ортопед — практически архитектор в медицине, это врач, который видит начало и конец всего процесса лечения. Он формирует весь проект лечения и раздаёт работу другим специалистам. Он реализует сложное комплексное восстановление улыбки, эстетику, функцию жевания и социализацию пациента, отвечает за результат и даёт надежду на долголетие.

Чаще всего именно ортопеды становятся руководителями, потому что им по долгу профессии приходится взаимодействовать с очень разными экспертами из мира стоматологии и координировать их сотрудничество. Затем ортопед должен предлагать, как хороший промоутер, результаты командной работы на суд взыскательных пациентов. Та ещё задачка, скажу я вам! А если что-то не так пойдёт, то именно ортопеду не сносить головы, репутации придёт конец, хотя, возможно, сам специалист в этом и не виноват. Вот так непросто красивые улыбки создаются в стоматологии.

Мне, конечно же, хотелось быть самостоятельным, учитывая мой предпринимательский опыт. Зная юридические и экономические аспекты профессии, я постепенно развивался как эксперт и руководитель, успешно окончил президентскую программу по повышению квалификации для руководящего состава медицинской организации (была такая годовая программа, уже в РАНХИГС, бывшей Академии народного хозяйства), стал главным врачом московского филиала международной швейцарской сети клиник «Свис Смайл».

Вот так вкратце развивалась моя карьера. Она привела к тому, что я ещё окончил аспирантуру: меня увлекло ортопедическое направление, стал изучать свойства поверхности ортопедических конструкций и материалов. Говоря простым языком, это изучение срока службы коронок, виниров и факторов, способных продлить его. Я обнаружил, что есть некое слабое звено, которое влияет на долголетие искусственных реставраций, которые мы делаем.

Напомню, что мне всегда хотелось давать большую пользу людям. Я понял, что это очень важное направление, поэтому поступил в аспирантуру и изучал там границу перехода коронки и зуба, место соединения искусственного и живого, самое слабое звено с точки зрения долголетия зуба. Также я занимался и более насущными вопросами, почему под коронкой образуется кариес, в частности.

Мной была разработана методика, которая позволила улучшить качество препарирования зуба и, косвенно, долговечность ортопедических конструкций. Эта методика заинтересовала зарубежных коллег, и я переехал работать в Голландию, а потом в Швецию. Стажировался в различных странах и проехал за последние 20 лет уже 66 стран до пандемии, из них 90% — высокоразвитые страны западного мира.

Я интересовался прежде всего аспектами качества жизни и долголетия в этих странах, социальной сферой и здравоохранением. Мне хотелось посмотреть, как люди живут и почему они живут дольше и лучше, чем в других странах, а не только познакомиться ближе с их историей и культурой. Очень хотелось раскрыть секрет их успеха, в том числе и в медицине, потому что в России, в Москве я видел много возможностей применения этих знаний.

Ваш этап переезда за границу — расскажите об этом периоде времени. Чем Вы занимались?

Познакомившись с лучшими медицинскими практиками в Москве, я переехал в Швецию, которую иногда называют страной победившего социализма. Швеция богата традициями, в том числе и в социальной сфере, науке и медицине. Люди в скандинавских странах давно живут хорошо, есть чему у них поучиться. Там развита экономика, высок ВВП на душу населения. Очень развита промышленность, много продуктов с высоким уровнем переработки и добавленной стоимостью. Переработка мусора, медицинская и социальная сферы, экология и дизайн считаются лучшими в мире, и всё это создаёт благоприятные условия для долгожителей.

Правительство выделяет огромные средства, чтобы люди жили хорошо. Швеция — маленькая страна, там живёт всего 10 000 000 человек, причём из них всего лишь 7 млн коренных шведов, остальные натурализованные иммигранты, то есть люди, которые туда переехали, родившись в разных местах нашей планеты.

Такие благоприятные условия создают среду для иммиграции учёных, врачей, интеллигенции, хотя не всегда это работает именно так, но именно Швеция произвела настоящую революцию в стоматологии в XX веке, а точнее, в имплантологии.

Началось всё в далёком 1958-м, а затем уже в 1962 году шведский профессор Пер-Ингвар Бранемарк открыл феномен срастания титановых элементов с костной тканью, и очень скоро стало понятно, что этот феномен можно с лёгкостью применять в стоматологии для восстановления утраченных зубов. Таким образом, шведы перевернули мир стоматологии. Они изменили столетиями непоколебимый уклад: нет зубов — носи съёмный протез и мучайся, а он ведь слетает, натирает дёсны, может быть большим и закрывает почти все вкусовые рецепторы нёба, пища по вкусу совершенно не та, что в реальности. В общем, всё это осталось в прошлом.

Люди десятилетиями по всему миру мучились со съёмными протезами, которые приходилось снимать и класть на ночь в стакан. Сейчас мы наблюдаем, как легко и успешно, с вероятностью 96–97%, зубы можно вернуть на место с помощью имплантатов.

Но шведы на этом не остановились, а пошли дальше и стали изучать причинно-следственные связи в стоматологии. Они подробно посчитали, когда и как начинают разрушаться зубы и дёсны, что становится главным, а что второстепенным источником проблем в стоматологии. В общем, они начали полномасштабное и подробное изучение стоматологических заболеваний в стране, и главное, ещё и посчитали, сколько и на что они тратят деньги налогоплательщиков. Получилось раскрыть очень интересные аспекты экономии и экономики в стоматологии.

Много людей лишается своих зубов слишком рано, и на восстановление утраченных зубов тратится слишком много средств и времени. Стало понятно, что всё начинается гораздо раньше, чем мы обычно думаем, ещё с юного и подросткового возраста, когда человек не осознаёт всех потенциальных рисков и проблем будущего. В этот момент возникают определённые стечения обстоятельств, в дальнейшем приводящие данного молодого ещё и вполне здорового пациента к осложнениям, при которых придётся долго и дорого лечиться, хотя начиналось всё очень хорошо: были новые зубы в наследство от родителей и в подарок от матушки природы.

Когда же всё пошло не так? Если вовремя заметить факторы риска, то можно человека научить правильно ухаживать за зубами, и тогда не придётся ставить импланты, а зубы останутся нетронутыми до самой старости. Это звучит как сказка или миф, но, как ни странно, я понял, находясь в Швеции, что им удалось за 40 лет вырастить целое поколение молодых шведов, у которых совсем нет кариеса. Это стало самым ценным моим приобретением в заморских путешествиях.

Прожив некоторое время там, я подтвердил свою квалификацию, и Министерство здравоохранения Швеции присвоило мне соответствующий номер.

Как и когда Вы пришли к идее создания Smile Atelier? Расскажите, с чего всё начиналось и в чём заключается философия и основная миссия Вашей клиники.

Накопив наработанный опыт, я пришёл к идее создания собственной клиники, так как мне ни в одном месте работы не удалось раскрыть основную идею, что стоматология может и способна быть по-настоящему полезна в сфере долголетия и качества жизни. В большинстве клиник упор идёт на эстетику, рекламу или коммерческую имплантацию зубов, но мало кто говорит о долгосрочных стоматологических целях для пациента. Причём у каждого эта цель должна быть уникальной и индивидуальной.

Как не бывает двух похожих отпечатков пальцев, так и набор рисков и их осложнений в стоматологии свой, такой же уникальный, значит, и решение по профилактике этих рисков не может быть стандартным. Например, просто чистки зубов часто недостаточно, кому-то нужно снизить лишний вес и уменьшить влияние вредных привычек, бросить курить, обратить внимание на пищевую гигиену, стресс-факторы, генетику и сон, то есть, по сути, поменять образ жизни.

После смерти отца я это отчётливо осознал. Оставшись один, я понял, что следующие 30–40 лет своей жизни должен приносить реальную пользу людям. Я обязан делать то, что мне по силам, помогать пациентам оставаться здоровыми. Мне нравится, что нам удалось собрать уникальную команду специалистов в клинике, добавить авторских методик, цифровых решений в стоматологии.

Мы сегодня делаем то, что другие сделать не могут или не хотят, и не останавливаемся на достигнутом. Я очень рад, что мы востребованы и полезны нашим пациентам. Они возвращаются в нашу новую клинику спустя даже 15–20 лет и благодарят за те решения, что мы приняли тогда совместно. Сегодня у них почти нет проблем со стоматологией, нет боли, отёков, страданий, есть только регулярные плановые и очень позитивные визиты к врачу в современную, безопасную, комфортную и технологичную клинику.

Правда в том, что не бывает двух абсолютно одинаковых улыбок, формы прикусов, зубов и состояния здоровья, и это факт повсеместно используется (даже в судебно-медицинской экспертизе, с которой я познакомился ещё в 16 лет). Тогда уже стало ясно, что стоматология абсолютно уникальна, то есть у профессии стоматолога есть огромный нераскрытый потенциал!

Бытует мнение, что стоматолог не врач, по аналогии с расхожим выражением «курица не птица», и в этом стоматологи виноваты сами, поскольку превратили свою профессию в кустарное ремесленничество и зубную шпаклёвку. Большинство просто ставит заплатки на зубы, вместо комплексной диагностики и лечения источника проблем. Истинный доктор с большой буквы сначала подробно изучает своего пациента от головы до пяток и лишь потом решает, что удалить, а что поставить. Именно таким подходом к диагностике и лечению мы отличаемся от других. Мы смотрим на человека, а не только на кариес.

У себя в клинике Smile Atelier мы пытаемся реализовать в полной мере холистический подход к здоровью пациента, показав ценность стоматологической диагностики и врачевания, а не зубной шпаклёвки и белого марафета, которыми все сейчас увлеклись.

Дело в том, что врачи в погоне за быстрым результатом применяют маскировку основных стоматологических проблем и проблем с общим здоровьем, замазывая кариозные дырки белым композитом и применяя методики эстетического восстановления — виниры, например. Это некий камуфляж настоящего «я», маска, а не истинное здоровье. Сейчас это массовая проблема, потому что пациенты не хотят слышать и знать подробностей своего состояния, просят лишь побыстрее скрыть дефекты, а врачи стараются не акцентировать на этом внимание, чтобы зарабатывать деньги.

В результате получается, что экономическая модель современного стоматолога заставляет врачей продавать образ быстрозаменяемых зубов, когда можно прийти к доктору и наклеить себе виниры, как накладные ногти, но к здоровью зубов это никакого отношения не имеет.

Шведы, например, могли бы почивать на лаврах своего открытия в имплантологии много лет, но, несмотря на свои достижения, они открыто говорят о том, что имплантология — это конечный продукт, потому как в будущем не будет необходимости в таком количестве имплантатов, в них просто не будет нужды.

Они верят, что почти не останется проблем с кариесом, как, например, ушла в прошлое холера или чума. А ведь многие считают кариес реальной пандемией XX и XXI веков, ведь, несмотря на все наши успехи в стоматологии (коронки, виниры, брекеты и капы, имплантаты и т. п.), кариес по-прежнему никуда не делся. На протяжении тридцати лет скандинавы успешно показывают миру, что можно и нужно работать с кариозной болезнью и при этом сохранять свои зубы на долгие годы, практически на всю жизнь. Вот это их основная цель и миссия, которой я очень вдохновился. Она и позволила мне открыть свою практику в Москве на основе этих идей, тут ведь работы непочатый край в этом направлении.

Мы, по сути, формируем стратегию для пациента и по здоровью, и по экономике его расходов на лечение. Мы можем и должны помочь ему осознать свои риски и поработать с ними за счёт современных малоинвазивных и экономичных решений.

Эта стратегия позволяет пациенту оставаться как можно дольше здоровым и целостным, не теряя свои ценные анатомические и физиологические качества, улучшая состояние тела.

Сейчас можно сказать, что молодые скандинавы практически совсем не имеют кариеса, по крайней мере в 10 раз меньше страдают им по сравнению с российскими сверстниками.

Наши же подростки по-прежнему будут испытывать проблемы в зрелом возрасте с кариесом и его осложнениями, в то время как скандинавы, скорее всего, сохранят свои зубы на всю жизнь. Таким образом, им даже не придётся воспользоваться плодами собственных разработок в виде имплантации. А мы будем по-прежнему в ней нуждаться.

Мне кажется, что нам вполне по силам изменить эту ситуацию, и я вижу, как всё больше коллег озадачились этим вопросом.

Что собой представляет современная стоматологическая практика и каковы основные направления стоматологии будущего? 

Начнём с того, что это уже не больница или поликлиника — всё умещается буквально в нескольких кабинетах.

По направлениям я прежде всего вижу обязательными следующие моменты: предсказательность, индивидуальное ведение на этапе до и после лечения, долгосрочное наблюдение, ориентированность на пациента, профилактика, активная роботизация, сращивание с искусственным интеллектом, использование 3D-принтеров и сканеров, навигационных систем. Ну и, конечно, применение VR-технологий, которые позволяют сделать стоматологию лёгкой, безопасной, быстрой, точной, безошибочной. Это как раз то, чем мы сейчас пытаемся заниматься в нашей клинике, стараясь применять лучшие стандартные методики, разработанные американцами, шведами и многими другими успешными коллегами по всему миру.

Я хочу рассказать свою историю, которая предшествовала созданию клиники.

Четыре года назад, когда у моего отца, который посвятил всю жизнь медицине, была обнаружена тяжёлая форма рака, ситуация уже была практически безнадёжна. Мы много проводили времени с ним, особенно в его последний год. Откровенно говорили с ним о его и нашей жизни, работе, моментах счастья, профессии и так далее. В результате я понял, что мне нужно разработать свою модель практики, взять на вооружение весь опыт, который он накопил, переработать и сформулировать какую-то свою линию и цель в практике.

В годы деятельности моего отца врач находился в поликлинике и ожидал визита пациента с болью или осложнением. Когда я думал о своём отце, которого уже было почти не спасти, корил себя за то, что обнаружил его рак слишком поздно. Я вспоминал о его пациентах (некоторые из них мне писали, спрашивали про папу), и тогда пришли мысли, что кариес или пародонтит — это ведь же тоже болезнь, по сути, необратимая. Зуб разрушается без шанса на естественное восстановление, и с этим ничего уже не сделать ни за какие просьбы, старания и деньги. А ведь у рака тоже было начало всех процессов! И вот я сижу и мало что знаю в целом даже о здоровье своего отца, а уж о здоровье пациентов и подавно. Я просто штампую коронки и виниры уже после того, как от зубов мало что осталось.

В этот момент я подумал, что надо менять такой устоявшийся подход в корне и беспокоиться о здоровье, пока оно ещё есть, а не когда его уже не стало. Вот так я и решил создать свою клинику по-новому, в том числе в память об отце.

Я много лет старался делать очень крутые импланты, виниры, по сути, занимаясь стоматологическим камуфляжем и стараясь отточить своё мастерство зубного ремесленника. К общему здоровью это имеет весьма притянутое отношение, и когда я пытался спасти своего отца, то, конечно же, обращался ко всем врачам и обнаружил, как много мы упускаем и насколько мало общаемся с другими специалистами: онкологами, геронтологами, экспертами по питанию, реабилитации, другим смежным специализациям.

Для меня тогда открылся этот огромный мир общей медицины и здоровья. Я неожиданно обнаружил, что мы, стоматологи, очень мало интегрированы в общую медицину, и когда боролся за жизнь отца, то открыл для себя очень много полезных инсайтов о том, в каком направлении нужно развиваться.

Стало понятно, что генетическое консультирование, предсказательность, питание, долголетие — всё это завязано на стоматологии. Она является краеугольным камнем, очень важным столпом долголетия. Я стал читать новые исследования и обнаружил, что очень много врачей-исследователей по всему миру давно уже связали долголетие именно со стоматологией. Стало понятно, что этим мало кто занимается, и в основном все стремятся к извлечению прибыли дорогостоящими эстетичными работами, что, конечно, тоже важно и ценно.

Я решил посвятить себя этой нише, будучи высокопрофессиональным врачом с крепкими медицинскими традициями, и понял, что могу быть максимально полезным людям на ближайшие 20–30 лет своей практики. Так родилась идея создания клиники. Мы к тому моменту работали с моим родным братом (он успешный зубной техник), а моя супруга — известный ортодонт. Стало понятно, что у нас уже сформировалась крутая семейная команда. Мы переформатировали дело нашего отца, поставив его на новые цифровые рельсы, приобрели много диагностического оборудования, сплели всё это в единый концепт и создали наш проект Smile Atelier.

Цель и миссия клиники — нести пользу людям в направлении антивозрастной стоматологии и ортодонтии и в этом быть максимально успешными, а это антивозрастная медицина, ортодонтия, косметология, питание и эстетика в целом, очень много всего завязано. Всё это в комплексе дало нам инструменты и знания, чтобы быть на уровне лучших мировых клиник и динамично профессионально развиваться.

Наша миссия в том, чтобы у нас, стоматологов, было как можно меньше осложнений основных заболеваний и пациенты оставались как можно дольше здоровыми. Чтобы в идеале лечение было минимальным, только диагностика и профилактика.

Вот шаблон вопросов, которые мы задаём нашим пациентам при первичном посещении:

1) Замечали ли вы в течение последних 6 месяцев кровь после чистки зубов?

2) Испытывали ли вы болевые ощущения во время приёма холодной или горячей пищи в течение последних 6 месяцев?

3) Испытывали ли вы болезненные ощущения при пережёвывании твёрдой пищи за последние полгода?

4) Были ли вы у вас неприятные ощущения, хруст, боль, щелчки при широком открывании рта или зевоте за последние 5 лет?

5) Стесняетесь ли вы своей улыбки и цвета зубов?

6) Говорили ли вам когда-либо, что вы храпите?

7) Можете ли вы просунуть 3 пальца поперёк в полностью открытый рот?

8) Замечали ли вы неприятный запах изо рта?

9) Замечали ли вы подвижность каких-либо зубов?

10) Считаете ли вы своё лицо симметричным (правая и левая половина)?

Этот опрос нужен, чтобы понять уровень осознанности пациента и его отношение к своему здоровью, а также тот уровень инвестиций, который он готов реализовывать. Вопросы немного необычные, но есть ещё много других, которые мы, стоматологи, задаём нашим пациентам: об уровне витамина Д, о стрессе, сне и отдыхе и тому подобное.

Наша финансовая модель исходит из того, что профилактика всегда занимает меньше времени и требует меньше расходов. Поэтому мы зарабатываем не на ваших болезнях, а на вашем здоровье. Это честно и откровенно о том, что мы делаем сейчас.

Если вы заболели, мы должны признать это и предложить вам потратить время и деньги на лечение. Но мы предпочитаем сказать вам, что вы здоровы благодаря нашей профилактике и нашим советам и поэтому можете потратить деньги на отдых и прекрасно провести время с близкими. Что может быть лучше, чем быть здоровым, счастливым и, главное, иметь уверенность, что так будет и дальше? Мы экономим ваше время и деньги, именно в этом наша выгода! Вот так мы видим экономические взаимоотношения с пациентами. По сути, это подписка на здоровье, как в фитнес-клубе. Покупая карту, вы не становитесь автоматически спортивным и выносливым, но, регулярно уделяя спорту внимание, меняете свою жизнь в лучшую сторону. Так же примерно происходит и у нас.

Важно, чтобы пациенты себя чувствовали в своей тарелке, ощущали безопасность, заботу, удобство и понимали, что им здесь не навредят, а помогут максимально продлить срок службы реставрации. Мы предлагаем своим пациентам индивидуальную стратегию по долголетию и сохранению здоровья минимальными средствами, но максимально эффективно. Они не должны растрачивать впустую тот потенциал здоровья, который достался по наследству от родителей, его нужно сохранить по максимуму.

Расскажите о Вашей команде профессионалов: как и по каким критериям подбираете специалистов?

Костяк команды — это семья. Так получилось, что мы удачно подобрались по функционалу: мой родной брат — зубной техник (он делает зубы, я их вставляю), моя жена их выравнивает. Также есть команда специалистов, кураторов, администраторов, то есть людей, которые помогают мне делать коммуникацию с пациентами быстрее и проще. В команду входят ассистенты — люди, обученные помогать врачам делать их работу ещё лучше, точнее, безопаснее и быстрее. У нас в команде есть терапевт Яна, которая живёт и работает в Лондоне вот уже несколько лет, но мы с ней сохраняем связь, и она помогает нам, приезжая раз в месяц. Также есть ещё два терапевта и 2 ортодонта, детский стоматолог, которые лечат пациентов, помогая им сохранять зубы здоровыми и восстанавливать разрушенные.

Критерии, по которым мы подбираем наших специалистов: профессионализм, ответственность, позитив, умение работать в команде, легко коммуницировать с докторами и пациентами. Пациента мы тоже считаем частью команды, поскольку он так же, как и мы, заинтересован в качественном и быстром результате.

Опыт работы наших сотрудников не менее 5 лет, немаловажно также наличие стремления к постоянному развитию. Каждый доктор у нас является увлечённым человеком, кто-то занимается спортом, кто-то — творчеством, рисует. Один доктор собирает коллекцию старинных кирпичей, из которых была построена Москва.

Какие эксклюзивные услуги оказывают профессионалы клиники?

По услугам у нас есть два основных направления. Первое — индивидуальное протезирование с учётом параметров стоматогнатической системы. Что это такое? Наши зубы от природы уникальны, и по своей форме они не похожи на зубы другого человека, как и отпечатки пальцев. Нужно найти форму, подходящую конкретно нашему пациенту, и здесь потребуются различные методики и базы данных, которые у нас есть.

Существуют определённые шаблоны, которые мы используем для ориентиров: есть возможность использовать зубы с противоположной стороны (копирование их для восстановления утраченных). Есть возможность использовать сканы зубов ребёнка, генетически близкого родственника, которые позволяют подобрать форму зубов, подходящую к форме лица и головы. Здесь мы используем параметры: длинные зубы, округлые, треугольные и тому подобное.

Второе направление — антивозрастная медицина, связанная с восстановлением утраченных функций. Это сочетание работы ортодонта и косметолога, пластического хирурга, когда мы беспокоимся не только о форме зуба, но и о том, как это повлияет на прикус и позицию челюстей, эстетику лица и улыбки. То есть мы стремимся не только залатать дырку, но и восстановить позицию челюсти, высоту прикуса и профилактировать её снижение, а также добиться ослабления тонуса мышц и сделать профилактику старения, морщин. Таким образом мы прорабатываем все риски и улучшаем перспективы и качество жизни наших пациентов.

Итак, у нас получается антивозрастное протезирование и цифровая ортодонтия, когда с помощью различных программ и параметров лица и черепа мы формируем правильное положение зубов и прикус, чтобы они лучше выполняли свою функцию и дольше служили нашему пациенту.

Есть ещё профилактическое направление, когда мы помогаем с гигиеной и профилактикой заболевания дёсен (пародонтита).

Расскажите о Вашей деятельности телеведущего на телеканале «Доктор» и о том, что даёт Вам эта работа

Это очень интересная история. На эту работу я, можно сказать, попал совершенно случайно: в тот момент жил в Швеции и приехал в Москву в один из визитов на родину. Я регулярно возвращался домой для различных дел и общения с близкими людьми. В один из таких визитов попал на день рождения к своему другу: там было очень много гостей и среди них — главный ведущий канала и редактор.

Были тосты, речи, и коллегам показалось интересным то, что я рассказываю. Мне предложили поучаствовать в кастинге на телеканале. Один из моих друзей — известный телеведущий и интервьюер Илья Казаков, эксперт Первого канала, «Россия-24», «Россия 1», и вот таким образом я попал на кастинг.

Вначале я его не прошёл. Увиденное повергло меня в лёгкий шок: не ожидал, что так плохо смотрюсь в кадре, ибо достаточно самокритичен. Мне стало понятно, что я хороший доктор, но телеведущий так себе (улыбается). Было много огрехов: сбивчивая речь, непоставленный голос, неправильное дыхание и так далее. Нужно было ещё много работать в этом направлении.

Я сдаваться не собирался и пошёл на курсы телеведущих, окончил их. Там я понял, что такое дыхание во время выступления, самообладание и качественное знание контента, понимание темы, подготовка, умение вовремя вырулить из неординарной ситуации и даже поменял тембр голоса на более низкий. Речь стала чётче, и постепенно всё стало получаться. В итоге с третьего раза я прошёл кастинг и стал ведущим телеканала.

Я постепенно развиваюсь в этом направлении, и это очень интересная работа. Главное, что это возможность узнавать ярких, талантливейших людей: врачей, экспертов, профессоров, с которыми раньше у меня не было возможности общаться, находясь у стоматологического кресла почти всё время. Я стал смотреть на свою профессию как на часть общей и интегральной медицины.

Как Вы планируете досуг и какие увлечения есть помимо любимой работы? Успеваете ли посвящать время семье?

В Москве довольно сложно всё успевать, да и вообще, при таком темпе работы сложно что-либо успеть в принципе. Мы с моей супругой приняли соломоново решение о том, что переезжаем жить в тот дом, где работаем. Так что сейчас я успешно совмещаю обязанности отца и врача, меняюсь с коллегами у кресла, поднимаюсь домой на обед, переодеваюсь для роли папы, играю с детьми. У меня замечательные сын и дочка, и я искренне счастлив быть молодым отцом. В 42 года я, наверное, уже не очень молодой (смеётся), но, имея маленьких детей, чувствуешь себя намного моложе.

Я увлекаюсь яхтингом, люблю мореплавание, путешествие по красивым местам. Главное, что в этом есть дух свободы и максимальная близость со стихией. Когда чувствуешь себя во власти ветра и волн, то чётко осознаёшь, что ты лишь малая частица этого мира: тебя может в три секунды сдуть ветром и кинуть в бездонную пучину. Море непреодолимо манит к себе, как мифические сирены, и его потрясающие оттенки и цвета фантастически привлекательны…

На море дышишь свежим морским воздухом и видишь мир с воды. Можно зайти в живописные бухты и поистине райские места. На суше невозможно увидеть таким этот мир. Это почти всегда красивые острова и бухты, размеренный ритм жизни, исторические места. Например, Греция и Италия полны тайн древнего мира, и ты понимаешь, что человек и море неразделимы уже несколько тысяч лет. Весь мир развивался возле воды, и мы сами, по сути, вышли из неё, как Ихтиандр (улыбается), поэтому вода всегда для людей очень привлекательна.

Второе увлечение — скалолазание, горы. Это небезопасно, и нужно знать меру. Здесь тоже есть свой шарм от путешествий и преодоление себя и своих страхов, каких-то барьеров, ну и, конечно, безумно красивые места, площадки с фантастическими видами.

Продолжаете ли Вы в настоящее время повышать уровень квалификации? 

Профессия врача и миссия врачевателя наполнены научными знаниями, которые постоянно трансформируются. Мы постоянно открываем новые грани здоровья и долголетия, взаимосвязи между органами и системами, и какие-то новые проекты постоянно возникают на этом фоне.

Медицина — одна из самых быстроразвивающихся сфер, научных бизнесов. Тут бизнес и наука переплетаются очень тесно, и всегда научный прогресс моментально внедряется в медицинские передовые практики. Бизнес бизнесом, а в реалиях это всё-таки своего рода служение людям. У врача должно быть желание помочь, превалирующее над всем остальным.

Расскажите о Ваших планах и новых проектах. 

Я доктор и предприниматель, и у меня есть планы по развитию и масштабированию своего дела. У нас есть знания по успешной диагностике, лечению и реабилитации, и мы хотим максимально поделиться ими с коллегами и пациентами.

Я ещё и отец, у меня есть личная жизнь, и мне важно быть в балансе. Дети — это тоже мои проекты, которые растут у меня на глазах (улыбается).

Участие в медиасфере — это возможность дотянуться до той аудитории, которая в обычной жизни мне недоступна. На своей основной работе я могу быть полезным примерно десяти пациентам в день. Когда общаешься языком медиа, например, с помощью социальных сетей, ТВ, Ютьюб-канала и так далее, ты невероятно расширяешь свои горизонты контактов, они увеличиваются на десятки тысяч. Это прекрасно, потому что ты несёшь людям добро и здоровье, знание и получаешь при этом обратную связь, положительные эмоции, благодарность, что очень вдохновляет. Это ли не истинная профессиональная самореализация — быть полезным и нужным людям? Что может быть лучше?

Жизнь после 40, после смерти отца и рождения моих детей, обрела для меня новые краски и смыслы. Сегодня мне важно быть полезным и нести в этот мир позитивное, доброе и качественное, а также передать эстафету своим детям.