Мария Халикова: «Все дороги начинаются с тебя»

Говорят, что брак — это союз двух сердец. Но что, если одно из них оказывается в клетке, пусть даже поначалу золотой? Созависимость — проблема, которая в последнее время поднимается все чаще. О том, что это за поведенческий паттерн, в чем кроются корни формирования созависимости и главное — как можно и нужно решать проблему, рассказала клинический психолог Мария Халикова. 

Мария Халикова. Фото из личного архива.

Мария, давайте начнем с того, что вообще такое созависимость и как она проявляется в отношениях?

Прежде всего, «созависимость» — слово, которое все чаще стало мелькать в информационном пространстве, как и «токсичный», «абьюзер». С одной стороны, это хорошо: все больше людей повышают уровень своей психологической осведомленности и обретают понимание истинных причин сложностей во взаимоотношениях. С другой стороны, когда какой-то термин используется часто, он обрастает большим количеством трактовок и мифов. Так вот, созависимость, будучи изначально медицинским термином (так называли родственников людей, страдающих химическими зависимостями), сейчас становится расхожим понятием. Иногда люди даже обзывают друг друга: «Ну ты и созик!». Поэтому хочется действительно прояснить истинный смысл этого понятия. 

На сегодняшний день созависимость — определение, к которому чаще прибегают психологи, нежели медики, и понимается оно уже гораздо шире. Прежде всего, это состояние: тяжелое, душное, неприятное, в котором человек пребывает постоянно. Выражается оно в неудовлетворенности, тревоге и ощущении пустоты внутри. Эти переживания настолько невыносимы, что человек буквально бежит жить жизнь. Но жизнь не свою, а других. 

Созависимые люди гиперфункциональны, активны, стремятся всем помогать. У них много контактов и связей с разными специалистами, врачами, экспертами. Они поддержат, накормят, обогреют других, но не себя… Почему так? Потому что созависимые только так могут почувствовать себя. У них «Я» равно «МЫ». И вот это «МЫ» закрывает их переживание внутренней пустоты и страх быть покинутыми. 

Единого определения, что такое созависимость, нет. Я отношусь к тем специалистам, кто трактует ее как состояние, которое не возникает во взаимоотношениях с партнером (она там «просыпается»), а имеет более глубинные корни. 

Созависимость формируется в возрасте до 3 лет и представляет собой травму развития и привязанности. То есть это эмоциональные дефициты в родительско-детских взаимоотношениях. Все мы рождаемся в отношениях, развиваемся в отношениях, ранимся в отношениях. Отношения же нас и исцеляют. Мы все-таки создания парные и социальные. 

Так вот, рождаемся мы в полной созависимости с мамой, потом постепенно вступаем с ней в контрзависимость и выходим в независимость, чтобы вернуться обратно, но уже во взаимозависимость. Созависимость возникает, если человек где-то «споткнулся», не прошел эти этапы до конца и «застрял» на каком-то из них. И вот это застревание влияет на образ жизни, убеждения, механизм выбора партнера, характер построения отношений. Можно сказать, что эта ранняя психотравма определяет жизненный сценарий человека. 

Мария Халикова. Фото из личного архива.

Как это проявляется в отношениях?

Созависимый человек настолько включен в жизнь и потребности другого, что забывает про свои собственные, в том числе и физиологические: кое-как спит, кое-как ест, практически не отдыхает. Созависимые могут «залюбить». Да, поначалу с ними прекрасно — ведь за тебя все делают, о тебе постоянно заботятся, но рано или поздно от постоянного участия, контроля и спасательства становится невыносимо. Однако так просто от созависимых людей не уйти — это всегда драма, боль и страдание. 

Такие люди не могут построить нормальные отношения. Вроде бы они ищут и хотят спокойствия, но при этом понятия не имеют, что это такое. В их жизни один треш обязательно сменяется другим, и, если они соприкасаются со спокойными здоровыми отношениями, это может их напугать либо вызвать скуку. Именно поэтому созависимых женщин привлекают так называемые «плохие парни». Здоровые, уравновешенные мужчины кажутся им скучными и банальными.

По каким словам или действиям можно понять, что в отношениях присутствует подобная проблема?

Тут нужно немного разделить понятия: есть созависимый человек, а есть созависимые отношения. Так вот, отношения такого порядка могут не вызывать каких-то вопросов, более того, в социальном плане они являются условно нормой: «все так живут», «моя мама так жила, у подружки вон еще хуже, и бабушка моя страдала». Женщина считает, что партнер должен выполнять, а еще лучше угадывать и выполнять все ее желания, потому что любит. В противном случае это какой-то не тот мужчина. И, решив, что это «совсем не тот мужчина, образ которого есть в моей голове», созависимая женщина отнюдь не завершит с ним отношения, чтобы отправиться искать «того самого». Нет, она останется с прежним партнером и будет старательно запихивать его в свой образ. Раниться и плакать, что у нее это не выходит, но продолжать. Поэтому сами отношения, как правило, вопросов не вызывают. Скорее вопросы вызывает партнер: «он меня не слышит», «с ним невозможно договориться», «до замужества он был один, а сейчас вообще другой», «я думаю, что он мне изменяет», «скорее всего, он от меня уйдет» и так далее. Кстати, основной критерий созависимости — это отрицание, или анозогнозия своего состояния. Созависимому очень трудно взглянуть на себя объективно, поэтому часто на консультациях можно услышать: «А я здесь при чем? Со мной все в порядке, вы мне скажите лучше, что с мужем делать? Что мне ему сказать, чтобы он…» То есть женщина приходит в кабинет к психологу, чтобы «выздороветь» мужа, «починить» его, думая, что у специалиста есть какие-то «волшебные приемы» воздействия на другого человека, которым он должен научить.

Если говорить о том, какие слова выдают наличие созависимых отношений, то это слово «МЫ»: «мы поели», «мы поспали», «мы сейчас новое место работы ищем», «мы думаем, как нам быть с квартирой, да, Вась?». А Вася, как правило, либо брутально молчит, либо только раскроет рот, а за него уже все сказали. 

Созависимые живут из парадигмы «если он…, то я»: «Если он изменится, то я наконец-то заживу счастливо», «Если он бросит пить, то я наконец-то расслаблюсь», а также из парадигмы «когда…, тогда»: «Вот когда он начнет понимать меня без слов, тогда я пойму, что он меня любит, и успокоюсь», «Вот когда мы съездим в отпуск, тогда у нас все встанет на свои места». Как-то раз я видела открытку, на обложке которой было написано: «Дорогой, если бы не ты…», а в самой открытке было продолжение: «мы были бы прекрасной парой». Вот это самая емкая метафора того, что в отношениях присутствует подобная проблема.

Мария Халикова. Фото из личного архива.

А фраза: «Ты обязан обо мне заботиться» может говорить о созависимости? 

Я не склонна судить по одной фразе, важно увидеть картину целиком: есть ли гиперконтроль в отношениях, как в них распределены роли, по какому сценарию разворачивается взаимодействие. Часто это «психодраматический треугольник» с переходящими ролями «Жертва — Тиран — Спасатель». В целом созависимые люди переживают чувство колоссальной несправедливости: «Я для него все, а он мне ничего». И да, они перфекционисты, сверхтребовательны к себе, им нельзя ошибаться, нужно быть пунктуальными и так далее. Но столь же требовательны они и к другим: «Не ответил мне сразу на сообщение, хотя был в сети», «Пишет односложные ответы — значит, он меня не любит». 

Созависимые ищут любви, заботы, признания, которые были недополучены в детстве. Но, так как это бессознательный процесс, соединить прошлое и его влияние на настоящее непросто. В другом человеке созависимый скорее видит родительскую фигуру, чем взрослого партнера. Как говорил Зигмунд Фрейд: «Мы встречаем только тех, кто уже существует в нашем бессознательном. Найти объект любви — в конечном счете значит обрести его снова».

Возвращаясь к вопросу о том, по каким словам можно «услышать» созависимость: это «Я ДОЛЖНА», «ТЫ ОБЯЗАН». Очень редко звучит «я могу» и практически никогда «я хочу». С желаниями у созависимых вообще очень сложно. Они хотят избавиться от внутренней боли и страдания, но на вопрос, как они хотят, чтобы было в их жизни, порой можно услышать: «Я не знаю, чего хочу». 

Вот все-таки хотелось бы понять, каковы причины того, что человек может «застрять» на каком-то из этапов своего психоэмоционального созревания?

Как я уже говорила, созависимость уходит корнями в раннее детство. Я бы сказала, что недолюбленность — основная причина созависимости. Причем не всегда родители созависимых — какие-то черствые люди. В каждой личной истории есть свои причины, почему ребенок не вышел из слияния, или ушел в контрзависимость и не смог продвинуться дальше. 

Большую роль играет ранняя разлука с заботящимся объектом, а это, как правило, у многих из нас мама. И здесь речь не только о разлуке физической, но и эмоциональной: мама была занята постоянными выяснениями отношений с папой, мама писала диссертацию, строила карьеру и ребенком занималась бабушка, и так далее. 

Созависимый — это человек, мама которого не познакомила его тело с его душой, поэтому душа одинока и нет внутри целостности: «Думаю одно, говорю другое, чувствую третье». Зато есть потерянность и страх, которые тщательно скрываются под максимальной включенностью в другого. 

Не имея в детстве опыта безусловной любви родителей, человек учится добывать, зарабатывать себе любовь и принятие. Вектор его внимания постоянно направлен на другого. При этом они совершенно не знают себя. «Кто я?», «Какой я?» — это очень непростые вопросы для созависимых. Им легко понимать других, но очень трудно понять самих себя. 

Мария Халикова. Фото из личного архива.

Могут ли партнеры самостоятельно устранить из своей жизни эту проблему, или без помощи психолога здесь однозначно никак не обойтись? 

Вспомнился анекдот: «Может ли психолог поменять лампочку? Может, если лампочка готова меняться». То есть все зависит от самих людей — их степени осознанности и готовности меняться. С учетом того, что созависимость не формируется в отношениях, а тянется из детства, каждому придется все же разбираться с личной историей самостоятельно. Это поможет выйти из своих неосознанных проекций, вернуться и начать строить отношения с реальным человеком, который тоже чего-то хочет и ждет от отношений, а не готов стать только любящим «родителем» и восполнять все ваши дефициты. Ну а бессознательное на то и бессознательное, что мы сами его не осознаем. Для этого нам нужен специалист, который знает, как работают психические механизмы, обучен слышать бессознательное и возвращать его пациенту. Это во-первых. Ну а во-вторых, в созависимых отношениях партнеры склонны разговаривать друг о друге, а не друг с другом. И это то, чему каждому придется научиться, тоже с помощью психолога. 

Если один партнер понимает, что отношения нездоровые, а второй считает, что все именно так, как и должно быть, есть ли смысл проходить индивидуальную терапию? Или это бесполезная трата времени, так как проблему нужно решать парно?

Однозначно есть! Психотерапия — это то, что помогает прежде всего познакомиться с собой, дорасти до состояния психологической взрослости и перестать зависеть от другого. Человек начинает видеть все как есть, он словно просыпается и спрашивает себя: «А чем наполнена моя жизнь, я точно этого хотел?». Такой вопрос задавать себе страшно, когда ты — половинка, поэтому мы от него бежим. А когда чувствуешь свою целостность, то это хорошие, приятные вопросы. И моя многолетняя практика это подтверждает. 

Если рассматривать семью в качестве системы, то, когда меняется один ее элемент, динамика начинает влиять на всю систему. И тут бывают разные варианты: либо второй партнер тоже подтягивается, и мы работаем парно, либо на терапию продолжает ходить один, но отношения меняются в лучшую сторону. А бывает, что люди расходятся, и это происходит как «Наконец-то!», потому что осознают, что в отношениях плохо было всем, но никто из партнеров не решался сделать этот важный шаг.

Мария Халикова. Фото из личного архива.

Всегда ли удается достигнуть положительных результатов?

Результатов удается достигнуть всегда, просто каждый человек в терапии доходит до того места, до которого готов на данный момент своей жизни. Кто-то проходит весь путь. Кто-то останавливается в той точке, где нужно сделать паузу и пойти реконструировать свою жизнь, чтобы потом снова вернуться. Кто-то делает это по ходу терапевтического процесса. 

Мы все очень разные, у нас разные истории и опыт. У кого-то боли настолько много, что сквозь нее непросто пробираться. Терапия — это не про розовые облака и «докачивание» тебя на руках специалиста, а еще и малоприятный, трудный процесс исцеления своих травм. И очень важно находиться на этом пути не одному, а проходить его с человеком, который рядом и готов с тобой его разделить. Именно С ТОБОЙ, а не ЗА ТЕБЯ, иначе просто ничего не получится. 

Как написала в одной из своих книг Ирина Млодик, психотерапия — это «долго, дорого и без иллюзий». Этот процесс требует от нас сотрудничества, основанного на максимальной честности. Легко быть честным там, где ты хороший, у тебя все получается. А там, где ты явно не на высоте, и причина твоего «плохо» — это ты сам, честным быть трудно. А приходится.

Конечно, терапевтический процесс проходит очень плавно и бережно. Моя задача — создать для обратившегося ко мне за помощью максимально безопасную обстановку доверия, ведь только так возможны трансформация и развитие. Мы не огорошиваем клиента диагнозом: «У вас, душенька, созависимость». Да и сам диагностический период занимает довольно длительное время. За одну встречу определить, что это однозначно созависимость, невозможно. Лучший вариант — когда человек, работая в своем темпе, постепенно сам выходит из отрицания и понимает, что с ним. Ведь свои инсайты и открытия самые трансформационные. Чтобы шел такой процесс, требуется много мастерства терапевта. 

Мария Халикова. Фото из личного архива.

За последние несколько лет уже практически все помогающие специалисты перешли на онлайн-формат. Вы, наверное, тоже не исключение? Расскажите, как строится Ваша работа с клиентами, желающими избавиться от созависимости. 

Я работаю в том режиме и формате, к которым человек готов. Конечно, лучшим «лекарством» для созависимых является психотерапевтическая группа. Это самый эффективный подход, когда, как в гомеопатии, подобное лечится подобным: в отношениях мы заболели, отношениями и будем лечиться. А бывает наоборот: человек начинает разбираться с собой в групповой терапии, но постепенно приходит к тому, что свои личные темы хочет проработать в индивидуальном формате. 

Мне — и как человеку, и как специалисту — легче работать в очном формате. Нас учили придавать большое значение работе поля: обращать внимание на свои состояния в процессе работы с тем или иным клиентом, чувствовать, что происходит с ним, считывать бессознательные реакции человека на обсуждаемые темы и замечать отклик пространства между нами. 

Я люблю и очень ценю живое общение, поэтому, наряду с онлайн-проектом, сейчас возвращаюсь к формату очных психотерапевтических встреч. Но скажу так: если у человека есть возможность работать с психологом только онлайн, то это лучше, чем совсем ничего. 

В ближайшее время я запускаю две программы групповой работы. Одна из них — это онлайн-интенсив по работе с эмоциональной зависимостью для тех, у кого любовь всегда становится проблемой и страданием. А вторая будет в очном групповом формате для людей, желающих обрести свою самоценность, повысить самооценку. Она называется «Я. Встреча», то есть Встреча с собой с большой буквы «В». 

Ну а ежедневная индивидуальная психотерапия — это моя постоянная работа на протяжении уже многих лет. 

Что для Вас значит Ваша работа?

Мне интересна в целом тема отношений с собой и с другими. Ведь, по сути, это сердцевина, вокруг которой распускается цветок нашей жизни. А я углубляюсь в основы формирования этой сердцевины и того, что и когда там «ломается» и как эти поломки приводят нас к таким трудным состояниям, как созависимость, зависимость от химических веществ. В этом мне помогают психоанализ и аддиктология — дисциплины, в которые я сейчас с удовольствием погружаюсь все глубже и глубже. 

А еще дело в том, что в начале своего профессионального пути я была учителем начальных классов. И это мне тоже помогает в работе с людьми, ведь все взрослые когда-то были детьми, просто многие забыли об этом, а «болит» именно там — в детстве. 

Мария Халикова. Фото из личного архива.

Мария, какой главный совет Вы хотели бы дать читателям нашего журнала?

Моя специализация в созависимости началась более 15 лет назад с «клиентского кресла», где, уже будучи практикующим психологом, я обнаружила, что тоже созависимая. И, конечно, опыт многолетней личной психотерапии помогает мне понять не только ЧТО «болит» у человека, но и КАК. Поэтому скажу то, что сейчас очень поддерживает меня, возможно, это поддержит и кого-то еще:

• Все дороги начинаются с себя.

• Любить себя — это хорошее начало для того, чтобы действительно суметь полюбить других.

• Когда тебе больно — это не твоя слабость, это твоя боль.

• Страдать мы умеем, каждый из нас рождается в боли. А счастье — это труд души, искусство, которому мы пришли сюда научиться.

• Признак зрелых отношений — взаимозависимость, когда я в чем-то завишу от своего партнера, но и он в чем-то зависит от меня.

• Мой партнер — это не «скорая помощь», «мама» или «папа». Это человек, который тоже живет свою жизнь и, как и я, хочет счастья.

• Все меняется и ничего не заканчивается. Если закончилось что-то одно, значит, наступает что-то другое. А без кризисов нет развития.

• Выживать недостаточно. Надо жить!

Сайт: sozavi-vyhod.ru/home

Telegram: sozavivyhod 

Вконтакте: mkhalikova, vk.com/club200414311