Наталья Белоусова:

В психологию люди не приходят случайным образом, по крайней мере, большинство. Так считает героиня нашего сегодняшнего интервью. Сейчас, когда спрос на психологическую поддержку значительно возрос, и, как следствие, появилось множество предложений, сложно понять, как найти того самого специалиста, который сможет протянуть руку помощи, распознать твою боль и действительно исцелить её. 

Каким опытом и личностными качествами должен обладать психотерапевт, чтобы ему захотелось довериться? Попытаемся выяснить это сегодня в беседе с Натальей Белоусовой. 

Наталья, что повлияло на Ваше решение стать психологом?

Считаю, что все психологи – изначально сами травмированные люди, которые в процессе поиска ответов на свои вопросы осознают ценность психологии и хотят транслировать это другим. По крайней мере, у меня было именно так. Я – человек философского склада ума, с детства задавалась вопросами о том, почему люди реагируют так, а не иначе, из-за чего именно со мной случаются те или иные ситуации, каков смысл происходящего. То есть, какие-то экзистенциальные вопросы, которыми, наверное, не каждый человек задаётся.  

В моём детстве было много одиночества. Я подолгу оставалась сама с собой  – со своим внутренним миром, мыслями, чувствами, страхами, и мне приходилось самостоятельно со всём этим разбираться. Насколько и как могла, я  справлялась с этим, находила объяснение тем или иным явлениям. Думаю, именно отсюда, из детства, росло это решение. 

Наталья Белоусова. Фотограф: Алена Саливанова.

Как давно Вы практикуете и что можете предложить своим клиентам?

Практикую я с 2014 года, но вообще в психологии с 2005-го. То есть практически десять лет я училась, накапливала профессиональные знания, но прямо вот взять и пойти в практическую психологию было как-то страшно, казалось, что у меня для этого ещё недостаточно знаний. А в 2014-м, с рождением моего младшего сына, во мне как-будто что-то перещёлкнуло, и я поняла: либо сейчас, либо никогда. 

Что я могу предложить моим клиентам? На сегодняшний я работаю как с обычными людьми, у которых есть проблемы в отношениях или они не могут разобраться с какими-то сложными ситуациями, так и с психологами, приходящими ко мне за супервизией, поддержкой и наставничеством. Ещё периодически провожу системные семейные расстановки, используя их как в индивидуальной, так и в групповой работе, потому что всё идёт из семьи, и я работаю с повторяющимися семейными сценариями.

С какими запросами к Вам чаще всего обращаются? 

Чаще всего ко мне приходят с вопросами отношений, семейных сценариев, родовых программ, психосоматики, с вопросами самооценки. Люди обращаются за помощью после развода, потери близких. Вот с этим я регулярно работаю. 

Могу сказать, что локдаун обострил все те проблемы, которые у людей уже существовали, а в пандемию просто сдетонировали. При наличии тех или иных семейных сложностей вынужденная изоляция в закрытом помещении привела к тому, что трещина в отношениях разрослась, или история вообще закончилась разводом. Люди стали, как оголённые провода. 

Какими главными качествами, на Ваш взгляд, должен обладать помогающий специалист, в частности, психолог?

Во-первых, конечно, специалист должен иметь соответствующее  образование и пройти личную терапию, потому что при создании поля для изменений клиента основной инструмент работы психолога он сам. Здесь главное – это не техники или методы, а именно личное присутствие, активная вовлечённость в диалог с клиентом, умение не только слушать, но и слышать человека.   

Я уже говорила, что в психологию идут травмированные люди. Почему это важно? Потому что специалист, который прожил свой личный травматичный опыт и сумел справиться, может помочь сделать это другим. Считаю, что в нашей профессии иметь только теоретические знания по психологии недостаточно. Важен собственный опыт и личная терапия.

Также для психолога важно умение устанавливать причинно-следственные связи, то есть видеть, с чем приходит клиент, и следствием чего может быть его текущая ситуация. Психолог должен найти именно причину и исцелять её, а следствие само поправится. 

Разумеется, немаловажным качеством в нашей профессии является умение считывать невербальные посылы, интерпретировать то, что говорит и чувствует клиент. В каких-то моментах, наверное, психолог даже лучше понимает клиента, чем он сам себя. 

Ну и, в конце концов, умение быть тёплым, включённым, тактичным, ведь люди приходят к нам за тем, чтобы получить человеческую поддержку, эмпатию и сострадание. 

Наталья Белоусова. Фотограф: Алена Саливанова.

Как думаете, почему нередко люди, имеющие проблемы психологического характера, очень долго не обращаются к специалисту? Могут месяцами следить за соцсетями, читать посты, не переходя при этом к активным действиям. Надеются, что всё само собой наладится, или стесняются открыться незнакомому человеку?

Да, действительно, часто бывает, что люди подолгу следят за тобой в соцсетях, но не идут на прямой контакт. Почему? Потому что присутствует страх ошибиться, они думают: «Вот сейчас пойду, потрачу деньги и время, откроюсь незнакомому человеку, но вообще непонятно, какой от этого будет результат». То есть люди хотят неких гарантий. А гарантий здесь, конечно же, быть не может не потому, что изменений не будет, а потому, что основная гарантия – это уровень вовлечённости самого человека, готовность включиться в этот процесс полностью, и желание сказать своим изменениям «да». А вот на это готовы не все, потому что внутри каждого из нас сидит страх изменений. Нам кажется, что хоть сейчас и не совсем комфортно, но это устойчивая жизненная модель, а как будет после – неизвестно. 

Кроме того, не всегда у людей есть понимание того, насколько оправданы эти финансовые вложения. Те, кто уже прошёл терапию и увидел свои изменения, понимают, что все вложения в своё психическое здоровье были абсолютно оправданы, и они остаются с тобой навсегда. Вложения в себя – это как некие навыки и знания, которые вы получаете, и они ещё потом дивиденды приносят.

Чтобы сделать этот шаг, нередко людям требуется «дозреть» – посмотреть для начала видео, почитать, походить по марафонам, вебинарам, и тогда они уже становятся готовы к индивидуальной работе, могут конкретно сформулировать проблему, интуитивно найти своего специалиста и обратиться к нему за помощью. 

Ещё есть такой момент, что люди считают чем-то постыдным неумение справиться самостоятельно со своими проблемами. Особенно это касается мужчин. Им кажется, что они должны исключительно сами со всем разобраться, и, если сделать это не получилось, считают себя слабаками. Психолог – это про то же, что и пойти к врачу, но почему-то обратиться за квалифицированной помощью к психологу часто считается постыдным. Люди думают, что если они что-то почитают, посмотрят видео, поделятся с друзьями, то им станет легче. Возможно, но это временное облегчение и когнитивное понимание, как надо бы, а не проживание и отпускание ситуации на уровне чувств. Не может человек сам с собой поработать, ему нужно отражение, некое зеркало. Мы травмируемся в отношениях, и исцеляемся мы тоже в отношениях.

Чаще всего для решения своих проблем люди ищут ту «волшебную таблетку», которая может помочь прямо вот здесь и сейчас. И некоторые  такую «таблетку» даже предлагают. Хотелось бы узнать Ваше мнение: действительно ли можно избавиться от психологических проблем всего за один сеанс, или для этого всё-таки требуется работа на долгосрочной основе? 

Буквально на днях смотрела семинар Виктора Ялома, который уже тридцать лет работает в психотерапии. Так вот, он сказал, что на первом сеансе основная задача психолога – создать такое пространство, в которое клиенту захотелось бы вернуться на второй сеанс, третий, четвёртый. Чтобы была возможность действительно помочь клиенту решить ту или иную проблему.  И я согласна, что первая встреча нужна для установления контакта с клиентом. Он должен почувствовать себя услышанным, понятым, увидеть, что вы внимательны, можете и готовы ему помочь.

Считаю, что за одну сессию вылечить никого нельзя, особенно если проблема формировалась даже не годами, а десятилетиями. 

В течение нескольких сеансов мы аккуратно вскрываем проблему, прорабатываем её и экологично закрываем. Конечно же, никакую психологическую травму одним махом решить невозможно. Только на долгосрочной основе возможны изменения психики и мировосприятия. Как минимум в течение нескольких месяцев человек постепенно, слой за слоем снимает с себя боль и выходит на новый уровень самосознания.

Если говорить о семейных отношениях, что с психологической точки зрения мы чаще всего делаем не так?

Главная проблема в коммуникации. В большинстве своём мы не умеем её грамотно выстраивать. Как правило, общаясь друг с другом, мы говорим: «ТЫ не так сделал, ТЫ плохо поступил, ТЫ не такой» вместо того, чтобы доносить до партнёра в Я-сообщениях, что «МНЕ это не комфортно или неприятно», «я так не люблю» и так далее. Таким образом, мы манипулируем, чтобы через обвинения заставить другого человека почувствовать себя плохим, виноватым, неспособным догадаться, что и как нужно сделать. В результате человек проваливается в вину или какие-то свои травмы и не понимает, как исправить ситуацию. 

Второе – это какие-то негативные сценарии, когда у жены свой базовый семейный опыт, перенятый от родителей, а у мужа свой. Соответственно, у каждого своя модель воспитания и своё восприятие того, какими должны быть семейные отношения. Поэтому нередко один партнёр ожидает от другого чего-то такого, что тот дать не может. И это ложится тяжёлой нагрузкой, с которой человек оказывается не в состоянии справиться. И здесь нужна либо индивидуальная терапия, либо парная. 

Ещё мы довольно часто на начальном этапе идеализируем отношения и своего партнёра, а столкнувшись с реальностью и пожив в ней несколько лет,  начинаем видеть человека таким, какой он есть, и нам сложно принять это, хочется вернуться в тот придуманный идеальный мир. В этом случае также при помощи терапии мы учимся принимать друг друга такими, какие мы есть на самом деле.  

Влияют на семейные отношения и финансовые обязательства в виде кредитов и ипотек. Деньги – это вообще один из основных мотивов развода двух людей. В случаях, когда в семье возникают финансовые сложности, партнёры стремятся обвинить в этом друг друга, вместо того, чтобы искать способы дополнительного заработка и бороться с общей проблемой, а не друг с другом. 

Рождение детей – тоже очень сильный кризис, требующий серьёзной перестройки. 

Где-то недавно прочитала, что современный человек сейчас очень одинок. Согласны с подобным утверждением?

Раньше люди жили больше в деревнях, сёлах, общежитиях. То есть в сообществах, где каждый друг у друга был на виду, мог чем-то поддержать, прийти на помощь. С переездом в большие города люди стали больше замыкаться в себе и своих отдельных квартирах. Живя бок о бок годами, могут даже не знать имён своих соседей. 

Развитие соцсетей, конечно, также сыграло свою роль. Ежедневно мы погружаемся в интернет-пространство, чтобы выложить свои красивые фото, пообщаться в чатах. То есть жизнь в онлайне бурлит, а что по факту реальной жизни? Часто красивый фасад чужой жизни заставляет человека чувствовать себя недостаточным, сравнивать себя с идеальной картинкой в интернете, не зная, что за этой картинкой скрывается далёкая от идеальной жизнь. Это издержки нарциссического общества, в котором мы в последнее время живём.

Наталья Белоусова. Фотограф: Алена Саливанова.

Что означает выражение «не закрыт гештальт»?

Когда мы говорим «закрыть гештальт», это означает, что необходимо завершить какую-то ситуацию, закрыть травму. Как правило, все наши незавершённые гештальты родом из детства. 

То есть если, предположим, вас травили в школе, а вы не смогли этому противостоять, ваш гештальт не закрыт, и во взрослой жизни вы будете попадать в похожие ситуации, например, испытывать моббинг на работе. Таким образом наша психика пытается закрыть гештальт или переиграть травму из детства по-другому и завершить ситуацию так, чтобы она больше не возникала. И без психотерапии это сделать не удастся. 

Работа со снами – это ведь тоже по части гештальт-терапии? Фредерик Перлз считает элементы сновидений частями нашего «Я», которые находятся между собой в конфликте. Очень интересная версия, а на чём основывается Ваша собственная практика работы со снами? 

Работа со снами очень обширна. Фредерик Перлз работал с точки зрения гештальт-терапии, но есть ещё и позиция Фрейда, Юнга, ряда современных исследователей, таких как Роберт Мосс, Роберт Боснак. 

Сон – это части нашего «Я», но некоторые из них мы в себе не принимаем и тогда начинаем проецировать их в сновидениях на какого-то  персонажа или даже неодушевлённый предмет: дом, море или пейзаж. То есть во сне мы  интегрируем отвергнутые части личности. 

К примеру, если я не признаю свою агрессию, а она у меня по тем или иным причинам в течение дня возникает и копится, ночью эта агрессия должна быть каким-то образом допрожита. То есть если днём я заглушила в себе порыв ответить соседке на грубую фразу в свой адрес, то ночью мне может присниться, что я ругаюсь с ней или каким-то другим персонажем. Таким образом части моей личности будут пытаться примириться и уместиться в моём эго.  

Поэтому если у человека есть определённые страхи, то во сне за ним будет кто-то гнаться. Если какая-то грусть недопрожита, во сне мы будем плакать или увидим кого-то плачущего. 

Сновидения очень ярко и показательно отображают всё то, с чем мы не хотим соприкасаться в реальности. Во снах мы более аутентичны, чем в обычной жизни. Можно сказать, что истинные мы – это то, что нам снится. 

Наталья, спасибо за интервью! 

Telegram: N_Belousova, gestalt_supervision

ВКонтакте: id711087489

Instagram (запрещен на территории РФ): belousova_natalie

Facebook (запрещен на территории РФ): belousova